Секция «Язык как эволюционирующая система»

     Нижневартовский государственный гуманитарный университет, кафедра романо-германской филологии (Россия, г. Нижневартовск)

     Заседание секции состоялось 14.11.2008 г.

     Темы для дискуссий:

1. Эволюционные процессы в семантике и грамматике.
2. Языковые элементы в сети Интернет.
3. Когнитивный подход в изучении эволюционных механизмов развития языка.

     Председатель секции – доктор филологических наук, профессор, зав. кафедрой романо-германской филологии  Рянская Э.М. (НГГУ, Россия, г.Нижневартовск)

     Участники:

     1. Новикова Л.В. (НГГУ, Россия, г.Нижневартовск)

     2. Старкова Л.И. (НГГУ, Россия, г.Нижневартовск)

     3. Ахмерова А.М. (НГГУ, Россия, г.Нижневартовск)

     4. Балкунова А.С. (НГГУ, Россия, г.Нижневартовск) 

     Э.М.Рянская 

ЯЗЫКОВОЙ ОБРАЗ КАК КУЛЬТУРНО-ЗНАЧИМЫЙ КОМПОНЕНТ 

     Обращаясь к когнитивным аспектам языка, современная психолингвистика ставит задачей синтезировать теорию словесного знака и теорию осмысленного образа. Как отмечает А.А.Леонтьев, чтобы понять носителей другого языка и другой культуры, важно перейти на другой образ мира, но при этом должно быть сходное понимание реальности [Леонтьев, 2003: 268-269]. Автор различает варианты и систему инвариантных образов мира, или абстрактных моделей. Под образом мира в психолингвистике понимается отображение предметного мира в психике человека, «опосредованное предметными значениями и соответствующими когнитивными схемами и поддающееся сознательной рефлексии» [там же: 268]. Для понимания роли образа в формировании структуры языковой единицы важно знать, что он отличается от представления «своей целостностью и смысловой содержательностью, формируемой восприятием, памятью, воображением и накопленными впечатлениями» [Алефиренко, 2005: 115]. Часто образность воспринимается как метафоричность в широком смысле [Блинова, 1989]. Под образностью слова понимается также естественная способность стимулировать в сознании или подсознании мысленный образ, при этом доминировать могут разные «модусы образа сознания» и необязательно его предметное содержание. Слова или термины могут обладать национально-культурной маркированностью образов. По наблюдениям В.В.Красных [Красных, 2003: 295], на образность могут оказывать влияние как собственно лингвистические факторы, так и «культурная память», которая проявляется в фольклоре, стереотипах и других культурно-значимых единицах языка.

     Согласимся с высказыванием Н.Ф.Алефиренко, что для русского языкового сознания образное восприятие мира является преобладающим. Как пишет автор, «его этнокультурную основу составляют языковые знаки, представляющие смысловое содержание концептов на уровне их образного и символического воплощения. В русской философской традиции всегда считалось, что понятие омертвляет вещь; вещь уходит на периферию сознания, поскольку она уже осмыслена и переведена в распоряжение логического мышления» [Алефиренко, 2005:144]. Однако установление степени образности языков – непростая задача, требующая специального исследования с использованием различных параметров.

     Исследования деятельности человеческого мозга свидетельствуют о его дуальной организации. По мнению ученых, различия между функциями полушарий головного мозга и, следовательно, между типами когнитивного мышления касаются не столько форм представления знаний, сколько способов извлечения и переработки информации [Меркулов, 2000: 79]. Когнитивная эволюция предполагает смену доминирующих когнитивных типов мышления, в частности, в малочисленных языковых группах происходит (хотя и медленно) постепенный переход к функциям левополушарного типа языка, который является главным языком общества [Меркулов, 2000: 83; Иванов, 2004: 89].

     В работе В.П. Леутина и Е.И. Николаевой, посвященной функциональной асимметрии мозга, отмечается, что первое предположение о различиях полушарного доминирования у представителей разных культур сделал Р.Орнштейн в 1972 году [Леутин, Николаева, 2005: 137]. Данные того времени позволили сделать вывод о том, что у представителей западной цивилизации более активным является левое полушарие, у представителей восточной цивилизации доминирует правое. Сами авторы склонны считать, что асимметрия функций правого и левого полушарий состоит в том, что эти функции не рядоположены, а соотносятся как часть и целое [Леутин, Николаева, 2005: 57], т. е. речь идет о совместной деятельности полушарий, использующих свои собственные стратегии. «Тот факт, - пишут авторы, - что специализация полушарий отмечена у далеко отстоящих друг от друга на эволюционной лестнице видов, имеющих разную филогенетическую историю, говорит о том, что она может быть продуктом параллельной эволюции» [там же: 118].

     Большой интерес имеют представленные в работе результаты многочисленных исследований, в том числе экспериментальных, указывающие на то, что выживание в экстремальных условиях, в суровом климате требует определенной обработки информации и, следовательно, особых взаимоотношений между полушариями головного мозга. Выяснилось, что сложные условия среды обитания могут потребовать активации правого полушария с его особой фиксацией на деталях, способностью формировать новые стратегии выживания. «С этой точки зрения доминирование полушарий – не свойственный всему человечеству единый признак, а зависящий от конкретных условий формирования индивидуума параметр» [Леутин, Николаева, 2005: 294]. Следовательно, обращаясь, например, к изучению особенностей языков коренных жителей Севера, мы должны учитывать, что их этническая картина мира обусловлена правополушарной доминантой.

     Обобщение данных о функциональной асимметрии мозга позволяет выделить следующие правополушарные признаки, которые проявляются в языке и речи: образность, эмоциональность, конкретность и целостность представления информации, индивидуализированное восприятие объекта, пространственная память, ассоциативно-эмпирическое мышление, многозначный контекст, гештальтное описание мира, матричная форма моделирования. Можно ожидать проявление этих признаков в языковой картине мира северных народов. Для популяций, чьи языки, сформировались в более благоприятной среде обитания и в условиях техногенной цивилизации, возможно преобладание левополушарных функций. В языке это выражается единицами, содержащими более обобщенные, абстрактные понятия, отражающие основные функциональные признаки объектов действительности, бинарной формой моделирования и т д. Сопоставительные исследования в этом русле представляются весьма перспективными, поскольку они позволят лучше понять проявление специфического и универсального в объективации окружающего мира.

     Таким образом, гипотеза о различиях полушарного доминирования у представителей разных культур в определенной степени объясняет преобладание образной лексики в языках. Выводы о правополушарной доминанте аборигенного населения Севера позволяет говорить о высокой степени образности языков этих народов.

     Обратимся к ряду примеров. Большой интерес для этнографов, культурологов и лингвистов имеют сведения о названиях месяцев в различных диалектах хантыйского языка, отражающих природо-хозяйственные циклы, своеобразие традиционного образа жизни коренных народов. Каждый из месяцев содержит чаще всего сведения о природных явлениях: сентябрь – «листопад», октябрь – «месяц отлета уток», «мало замерзает»; ноябрь – «месяц замерзания Оби», «много замерзает»; январь дает названия, обыгрывающие тему мороза – «морозный месяц», «большой морозный месяц»; февраль – «месяц замора Оби»; март – «вороний месяц», «таежный месяц», «месяц орла»; апрель – «месяц бурундука», «месяц лебедя»; май -  «месяц прилета гусей и уток» или «отметавшего икру осетра месяц»; июнь – «месяц цветения ягод», «месяц, когда рыба мечет икру» и даже «месяц комаров»; июль – «месяц муксуна», «середина лета» [В краю селькупов…, 2000; Сирелиус, 2001; Салымский край…, 2000]. Названия могут быть связаны с традиционной хозяйственной деятельностью: август – «месяц сбора ягод» или «месяц больших уловов рыбы», ноябрь буквально обозначает «осень тайга ездить мужчина» или  «месяц осеннего хождения в лес (на охоту)», «месяц белкования». Невольно напрашивается аналогия с республиканским календарем эпохи Великой французской революции 1789-1794, в котором названия месяцев были связаны с природо-хозяйственными циклами: Brumaire, «месяц туманов», Pluviose, «месяц дождей», Floreal, «месяц цветения», Fructidor, «месяц созревания фруктов» и т.д. В данном случае можно говорить о совпадении когнитивных моделей в рамках одного понятийного поля.

     А вот традиционный календарь лесных ненцев характеризуется подвижностью и отличается от общепринятого деления годового цикла на месяцы. Иллюстрированное издание «Песни реки Аган» [2003] содержит следующие сведения. Прежде всего, год в ненецком календаре делится условно на шесть периодов. Начинается он с периода вы'ну (начало мая – начало июня), «когда снег и лед растаяли, но листья на деревьях еще не появились». Период таңичу (с 10-х чисел июня до 20-х чисел августа) означает время «появления полного листа до первых заморозков или до начала желтения листа». Этот период еще называют нетянқмалша, или «комариный период». Холодное время года начинается с периода каньчу, «похолодание» (конец августа – конец сентября, иногда включая первую декаду октября) или нимялу пану, «мошки период», и соответствует времени «от начала желтения листа до появления первых льдинок». Конец сентября – вторая половина октября – период мыличу  («наледь»), длящийся до сильных морозов. Самый большой период (с 20-х чисел октября до 20-х чисел марта) соответствует периоду хыла (от хыл – «снег»). И, наконец, период, начинающийся с прилета орла-белохвоста и длящийся до начала мая, называется налка (от нашаняни – «время наста»).

     Известно, что наиболее репрезентативным слоем  национального мировосприятия является лексика цветообозначения. Заметим, что если в русском языке можно выделить обозначения ягод по цвету (голубика, черника) и обратные наименования (малиновый цвет), то в хантыйском языке обозначение цвета чаще связано с оттенками реальных объектов: алый от слова брусника, красный – от слова кровь и даже ассоциируется с промокательной бумагой; светло-зеленый – “цвета свежего сена”; темно-голубой – “спинка белки”; светло-желтый – “цвет глины” и т.д. [Сирелиус, 2000: 247]. Манси обозначают такие оттенки, как красный, рыжий, оранжевый, бордовый, словом – выгыр или келп (цвета крови) [Загадки …, 2002:168].

     Ключевыми словами для национального языкового сознания, как известно, являются  ум, душа или сердце. Рассмотрение особенностей выражаемых этими терминами концептов представляет огромный интерес и может стать предметом специального исследования. Отметим лишь, что в различных языках эти термины встречаются во фразеологических оборотах, пословицах и поговорках, подчеркивая их национальное своеобразие. Подобный пример мы находим в ненецком языке: слово сердце, употребленное в смысле “жизненная сила”, “мужество”, включается в выражения «сердце крепкое», «сердце тонкое». В случае если человек проголодался, говорят “сердце заболело”, “сердца кончик жевать” означает “перекусить” [Сподина, 2001:78].

     Тесная связь мира человека с окружающей средой просматривается во флористической лексике [Соловар 2002]. В основе хантыйских названий растений лежат такие признаки, как цвет, место произрастания, характер поверхности, способ применения, по названиям животных и птиц, которые питаются растением. Эти признаки придают флористической лексике яркую образность: черника  ассоциируется с цветом золы, рожь буквально означает “черной хлебной муки трава”; клюква – “ягода кочки”  или “ягода открытой болотной местности”, “журавль, ягода”; голубика означает буквально “голубая ягода” или (в другом диалекте)  “ягода гагары”; подорожник – “трава двора деревни”; малина – “чайное дерево”, т.е. для чаепития. В мансийских названиях деревьев и кустарников также зафиксированы образные представления об окружающей природе, свидетельствующие о внимательности и наблюдательности этого народа, о меткости подобранных характеристик [Ромбандеева, 2002]. Так, некоторые названия образованы по принципу звукоподражания. Слово черемуха (куст) состоит из двух элементов – ‘хрум-хрум’ + ‘дерево’, образ основан на производимых звуках при поедании ягод. Подобная ассоциация лежит в основе названия ягоды морошки: буквально “глуховато хрустеть”.  Названия деревьев могут указывать на особенности их строения (ель – “гибкое, легко поддающееся раскачке”), на сходство с животным (сосна буквально переводится с мансийского как “журавль”), на особенности древесины (осина -  “в лодку превращаемое”, т.е. отмечено качество, необходимое для изготовления лодки) и т. д.

     Если образная основа представленной здесь флористической лексики хантыйского и мансийского языков лежит на поверхности, то в таких языках как русский и французский этот пласт лексики имеет много слов, внутренняя форма которых не выражена. Однако за такими терминами могут стоять глубинные образы, которые также можно рассматривать как культурно-значимые компоненты. Представление о внутренней форме как отражении движения мысли человека в процессе созидания слова (А.А.Потебня, Ю.С.Маслов) позволяет проследить формирование скрытой образной основы слов и сравнить на языковых примерах сопоставляемые культуры. Раскрытие внутренней формы слова, считает В.И.Карасик, может быть убедительным приемом для доказательства того или иного тезиса. Анализ этимологии слов показывает, что «существуют принципы именования, отражающие сущность явлений с точки зрения тех сообществ, в которых возникла необходимость выделить и обозначить эти явления» [Иная ментальность …, 2005:80]. Тезис о детальной и вариативной номинации явлений, актуальных для определенной лингвокультуры, может служить одним из подходов к изучению национально-культурной специфики языкового сознания [там же: 21].

     Обратимся к примерам. Изучение этимологии французского термина airelle (f), утратившего в современном языке свою образность, позволяет установить, что глубинное значение слова связано с цветовым образом: заимствованное из провансальского, оно восходит к латинскому atra, черный. В ботанике это название стало использоваться в качестве родового термина, т.е. ягода. Видовое название связано со словом myrtille: airelle myrtille – черника. На юге Франции принято использование термина airelle, на севере – myrtille. Постепенно оба слова заменяют региональные названия brimbelle (f), moret, mouret (m) и sentine (f). Названия первых двух терминов связаны с германским наименованием тутовой ягоды, sentine (f) восходит к народнолатинскому sentis, кустарник. История некоторых названий может рассказать о далеком прошлом народа. Так, термин sorbe (f), рябина, образован от латинского sorbum, заменившего первоначальный кельтский термин, обозначавший понятие “забродивший напиток”. Можно предположить, что кельты, населявшие территорию Галлии, использовали ягоды рябины для приготовления такого напитка. Происхождение названия смородины во французском языке имеет две версии, согласно которым в названии отражается либо образ “ягоды с завитком”, т.е. ассоциация по форме (из древневерхненемецкого), либо ассоциация по вкусу – “горький” (из латинского языка). Интересно, что русское название смородина содержит в себе ассоциативную связь с запахом: слово представляет собой исконное суффиксальное производное от морода, того же корня, что и смердеть, смрад [http://etimology.net.ua/g/php].

     Представленный материал подтверждает известную идею о том, что свойственный языкам способ концептуализации действительности отчасти универсален, отчасти национально специфичен.  Когнитивный подход к изучению иноязычных культур через языки позволяет выявить и сравнить культурно- значимые концепты.

     Изучение разноструктурных языков всегда связано с определенными трудностями. Во-первых, это специфика структуры языка, а во-вторых, это обширный культурный пласт, формирующий языковую картину мира. Кроме языковой компетенции необходимы фоновые (страноведческие, культурологические и т.д.) знания.  Однако работа с разноязычным материалом имеет и большую познавательную ценность: она дает возможность извлечь через язык социокультурную информацию, увидеть за языковыми знаками историю, традиции, мировоззрение, самобытность носителей языка, лучше понять их культуру и восхититься образностью восприятия человеком окружающего мира. 

      Литература

1. Алефиренко Н.Ф. Современные проблемы науки о языке. М.: Флинта: Наука, 2005. 416 с.
2. Блинова О.И. Языковое сознание и вопросы теории мотивации. Язык и личность. М., 1989. 231 с.
3. В краю селькупов: Красноселькупский район: Природа. Люди. Экономика. Экология. Екатеринбург: Сред.-Урал. кн. изд-во, 2000. С. 90-92.
4. Иванов Вяч. Вс. Лингвистика третьего тысячелетия: Вопросы к будущему. М.: Языки славянской культуры. 2004. 208 с.
5. Иная ментальность / В.И.Карасик, О.Г. Прохвачева, Я.В. Зубкова, Э.В. Грабарова. М. : Гнозис, 2005. 352 с.
6. Красных В.В. «Свой» среди «Чужих»: миф или реальность. М.: Гнозис, 2003. 375 с.
7. Леонтьев А.А. Основы психолингвистики. М.: Мысль; СПб.: Лань, 2003. 287 с.
8. Леутин В.П., Николаева Е.И. Функциональная асимметрия мозга: мифы и действительность. СПб: Речь, 2005. 368 с.
9. Меркулов И.П. Когнитивные типы мышления // Эволюция. Язык. Познание. М.: Школа «Языки русской культуры», 2000. С. 70-83.
10. Песни реки Аган. Мегион-Варьеган: Изд-во регион. историко-культ. центра, 2003. 88 с.
11. Ромбандеева Е.И. Этимология названий деоевьев и кустарников в мансийском (вогульском) языке // Народы  Северо-Западной Сибири. Вып. 9.  Томск: Изд-во Том. ун-та, 2002. С.46-48.
12. Салымский край. Екатеринбург: Тезис, 2000. С. 92-94.
13. Салымский край. Екатеринбург: Тезис, 2000. С. 92-94.
14. Соловар В.Н. Флористическая лексика хантыйского языка // Народы  Северо-Западной Сибири. Вып. 9.  Томск: Изд-во Том. ун-та, 2002. С.49-53.
15. Сподина В.И. Представление о пространстве в традиционном мировоззрении лесных ненцев Нижневартовского района. Новосибирск: ЦЭРИС, 2001. 124 с.
16. http://etimology.net.ua/g/php

 
 

      Л. В. Новикова

      О НЕОГЕННЫХ ПРОЦЕССАХ В КЛАССЕ МЕЖДОМЕТИЙ (НА МАТЕРИАЛЕ НЕМЕЦКОГО ЯЗЫКА)

       Участие служебных разрядов слов в процессах неологизации представляется нам интересным по нескольким причинам. Во-первых, высокочастотный характер данных лексических единиц предполагает известную степень продуктивности. Во-вторых,  интенсивный рост количества знаменательных словарных единиц обуславливает усложнение и развитие синтаксических связей между ними, что относится к функции служебных частей речи.

       Междометия как и другие служебные слова значительно позже попадают в поле зрения неографа, а, следовательно, и в словарь новых слов, чем единицы так называемых знаменательных классов. При этом класс междометий (единиц, фиксирующих эмоциональные реакции на реалии и изменения окружающего мира) является подвижным и открытым.

      Обслуживая три семантические сферы – эмоциональную, этикета и волеизъявления - данная часть речи способна усиливать экспрессивность высказывания, придавать ему выразительность и лаконичность. Современный человек придает огромное значение своим переживаниям, ощущениям, реакциям на окружающий его мир, возрос интерес к психологии, неизмеримо выросли роль и престиж социальных контактов; с другой стороны, рациональное устройство современного общества в значительной мере обедняет эмоциональную сферу современного человека, не всегда имеющего возможность адекватно отреагировать на те, или иные события и факты – все это позволяет нам предположить рост количества междометий в языке, в особенности производных от знаменательных частей речи.

       Истинные междометия, возникшие на основе звукоподражания либо социально осмысленных выкриков (Au! Oh!), на современном этапе пополняют словарный состав в основном путем заимствования (Wow! Gaga!).  Более продуктивным сегодня является класс отыменных междометий, утративших функцию прямого наименования и приобретших способность непосредственно выражать эмоции индивида. В отличие от знаменательных лексических единиц, отражающих сущность объективных предметов, процессов и явлений, отыменные междометия реализуют в речи субъективно-чувственные и волевые реакции индивида. Сохраняя генетическую связь с исходной частеречной формой, такие междометия утрачивают структурную членимость. Как правило, это существительные, прилагательные, либо фразеологизированные конструкции, подвергшиеся интеръективации (Basta! Wooky! Doppeldidoch! Echt aldi! Blitzbirne! Total Banane! Bingo!), в основе которой лежит механизм транспозиции.

       Е. В. Алференко [1, 9]  характеризует этот процесс следующим образом: «транспозиция существительных в отыменные междометия представляет собой многоэтапный процесс, начинающийся с переосмысления, в результате которого предметно-логическое значение языковой единицы постепенно вытесняется эмотивным, в то время как её фонемный состав и звучание не претерпевают никаких изменений. Происходит перемещение языкового знака в ранее не свойственную ему синтаксическую позицию и нарушение прежних синтаксических связей, сопровождающееся частичной или полной нейтрализацией грамматических бинарных оппозиций на фоне значительно усиления роли интонации». Этому предшествует постепенное накопление языковой единицей семантико-синтаксических и деривационных признаков, изначально ей не свойственных; конечным результатом такого накопления, в процессе которого языковой знак абстрагируется от привычного контекстуального окружения,  является приобретение единицей нового функционального статуса.

      В целом соглашаясь с приведенным мнением, заметим однако, что в процессе транспозиции нередко происходит замещение одной или нескольких фонем с целью усиления экспрессивности единицы. Это особенно характерно для неологизмов в молодежной среде: labundig (от lebendig) в значении «получающий особое удовольствие от жизни», Disse  от Disco, Assel  от Assi, Asozialer .

      С точки зрения семантико-функциональной доминанты среди новых междометий можно выделить следующие группы:

• междометия с отрицательной коннотацией – käumlich, keinen Meter (полное отрицание), null Bock
• апелятивные междометия (их функция заключается в установлении непосредственного  контакта с собеседником) - mfg, wa,
• междометия, выражающие эмоциональную реакцию (позитивную – wooky, echt aldi, analog, bombig, doppelplus, (end)geil, fett, fundi, granatenmäßig, konkret, krass, symreal, негативную – Depresse, Ende im Gelände, Fickfack(erei), gaga, grottenschlecht,  Primelkopf, total Banane) индивида на ситуацию или высказывание собеседника

      В последнюю группу входят также междометия, выражающие эмоциональные амбивалентные реакции – grell, Kloni, Superbirne. Особенностью таких междометий является опосредованный характер номинации путем привлечения широкого контекста; молодежный неологизм Du Superbirne! имеет положительную (высокая оценка интеллектуальных способностей) и отрицательную (противоположное значение) коннотации, при реализации которых главную роль играет конкретная коммуникативная ситуация (Mann, du bist echt ‘ne richtige Superbirne! Meine Güte, bist du aber ‘ne Superbirne!). Этому способствует некоторая «размытость» самих концептов исследуемых единиц в сознании индивида. В ходе развития такого междометия следует ожидать либо сужения семантического значения, либо его исчезновения.

      Основным источником пополнения класса междометий служит, безусловно, молодежный жаргон. Значительную роль в их распространении играют средства  массовой информации. Так, комментаторы спортивного телевидения способствовали актуализации оценочного междометия rustikal в значении «мощно, сильно» при основном значении прилагательного rustikal «грубый, деревенский», а журнал Focus – междометия gaga с оценочной семантикой 1. «сумасшествие, полное безумие» 2. «придурковатый, с приветом».

       Для производных (в том числе отыменных) междометий характерна актуализация  в составе высказывания, хотя потенциально возможно употребление в качестве самостоятельных единиц: Zero problemo! Das ist doch total Banane!.

      Изучение деривационного потенциала всех частей речи сегодня особенно актуально, значительно возрос интерес к так называемым «закрытым» классам, единицы которых обладают неполной словообразовательной парадигмой. По сравнению с существительным и глаголом деривационная активность словообразовательного гнезда с вершиной – междометием значительно ниже, большая часть из них имеет нулевую глубину. В ходе исследования мы не выявил случаев проявления деривационной активности междометий – неологизмов. Исключение составляет пара geil – ungeil, при этом ungeil выступает, как правило, в качестве прилагательного. Вероятно, это отчасти объясняется неустоявшимся статусом данных единиц (по некоторым признакам многие из них можно отнести к наречиям, прилагательным, существительным).

      Однако в работе Е. Ю. Кученевой [2, 57] зафиксированы словообразовательные гнезда с вершиной – междометием с глубиной в пять (1,2% от общего количества исследуемых гнезд), четыре, две, одну ступени. Заметим, что в данной работе рассматривалась деривационная активность междометий, не являющихся неологизмами. Подчеркивая возможность дальнейшего пополнения и развертывания однословных междометных словообразовательных гнезд, Е. Ю. Кученева называет в качестве важного источника их пополнения разговорную речь. Результаты этого исследования подтверждают наше положение об открытом характере классов служебных слов, а также необходимость наряду со знаменательными частями речи изучать данные классы как не менее важный и интересный источник новых слов в языке.

      В случае с междометиями – неологизмами можно предположить  в дальнейшем образование от них (в особенности от звукоподражательных) новых глаголов (например, gagen от gaga), при этом наиболее вероятной будет реализация префиксальных словообразовательных моделей. На более поздних этапах деривации возможно появление отмеждометных существительных и прилагательных. Так как глаголы обладают большим словообразовательным потенциалом, чем междометия, чаще всего существительные  и прилагательные образуются не на основе исходного междометия, а от производного глагола первой ступени деривации.  

      Литература

1. Алференко Е. В. Семантика и прагматика отыменных междометий немецкого языка. Автореф. дисс. …  канд. филол. наук. Воронеж, 1999. С. 9.
2. Кученева Е. Ю. Структурно-семантические отношения слов в словообразовательных гнездах междометий и звукоподражаний. Дисс. … канд. филол.наук. Уфа,2000. С. 57.
3. Ehmann H. Voll konkret: Das neueste Lexikon der Jugendsprache / H. Ehmann. – München: Beck, 2001. 160 S.

 
 
 
 
 
 
 

Л.И.Старкова 

К ПОСТРОЕНИЮ КОГНИТИВНЫХ МОДЕЛЕЙ РЕАЛИЗАЦИИ ФУНКЦИОНАЛЬНО-СЕМАНТИЧЕСКИХ СВОЙСТВ ПРЕДЛОГОВ  

    Предлоги наряду с союзами и местоимениями являются наиболее употребительными словами в языке. Изучение когнитивных основ полифункциональности предлогов связано с разноаспектным анализом данной части речи. В настоящей статье на примере немецкого предлога auf сделана попытка выявления его функционально-семантического потенциала. С этой целью предлог auf был подвергнут словарному анализу. Изучение данных этимологических и языковых словарей немецкого языка позволило выяснить, насколько разнообразно предлог выражает различные типы отношений и как глубинное значение предлога auf служит источником его семантического развития.

    Древнегерманское слово (mhd., ahd. uf, urspr. = von unten an etwas heran od. hinauf) восходит к индоевропейской реконструированной форме up[o]-, eup-, имеющей значение «снизу сюда или вверх».  Слово родственно греческому hupo- и латинскому sub-, которые часто являются первой частью слов, заимствованных из этих языков.

    Изучение описаний предлога в языковых словарях позволяет судить о довольно большом потенциале значений, заложенном в нем.

    Все значения, отраженные в словарях, были занесены в сводную таблицу:  

 

  Как следует из таблицы, максимальное количество значений предлога, отраженное в словарях, составляет 17 (по Langenscheidts Großwörterbuch). В немецко-русском словаре и Duden указывается по 7 значений, но  при анализе видно, что их содержание существенно различается.  Duden подробно рассматривает оттенки значений и приводит наглядные примеры, из которых видно, что большинство значений предлога находит свое соответствие значениям предлога в словаре Langenscheidts Großwörterbuch. В немецко-русском же словаре даются варианты перевода предлога на русский язык, описание значений неполное и не всегда присутствует рядом с примером. В словарной статье, вероятно, подразумевается совпадение значений эквивалентов предлога в обоих языках.

    Для нахождения соответствий и расхождений в семантике предлога в разных словарях нами была составлена следующая таблица, отражающая наличие или отсутствие определенных значений в каждом из выбранных словарей: 

 

  Таким образом, общее количество насчитываемых во всех словарях значений составляет 21. Наибольшее количество – 20 значений – выделяется в словаре Duden, в нем не содержится указание на такой оттенок значения, как обозначение точного момента времени или суммы, при котором предлог auf выступает в качестве единицы измерения, например, «Das stimmt auf den Pfennig genau».

    На первом месте из многих значений предлога во всех словарях стоит указание на статический контакт сверху (auf dem Tisch liegen). Указание на направление движения, при котором происходит соприкосновение с поверхностью (auf den Tisch legen) стоит на втором месте, хотя этимологически именно это значение было присуще предлогу auf.

    Основными можно считать также следующие значения предлога, выделяемые всеми авторами словарей: выражение пространственного приближения к чему-либо, обозначение временного промежутка или временной последовательности, выражение образа действия, выражение причины, цели, надобности или желания.

    Часть значений находят свое отражение в словарях Duden и Langenscheidts: обозначение направление движения сверху, при котором происходит соприкосновение с поверхностью, выражение присутствия в здании какого-либо учреждения, выражение направления движения к какому-либо учреждению, обозначение присутствия на дружеской встрече, обозначение движения на дружескую встречу, обозначение временного пребывания или состояния, обозначение движения снизу вверх, обозначение пространственных дистанций, выражение подчинения, отношения чисел, присоединение дополнения у некоторых глаголов.

    Кроме того, в словаре Duden предлог употребляется также в следующих значениях: выражение предметной последовательности с целью эмоционального повтора, указание на направление в области деятельности и выражение принадлежности к какой-либо  области деятельности. Только словарь Langenscheidts выделяет значение выражения точного момента времени или суммы, т.е. когда употребление предлога служит единицей измерения.

      Исходя из представленной схемы, можно сделать вывод, что предлог auf реализует следующие когнитивные модели: модели «пространственных траекторий» и «временные» модели.

     А. Модели «пространственных траекторий»:

     а) «статический контакт сверху» - Auf den verschneiten Dächern der niedriger Gebirgshäuser lagen große Steine. (Kästner, 39);

     б) «направление движения сверху»  - Sie fiel auf die Bank.(Kästner,6); Ich warf mich aufs Sofa und dachte nach. (Spörrle, 9);

     в) «направление движения снизу вверх» - Sonst klettre ich auf die Gardinenstange. (Kästner,15);

     г) «направление движения к чему-л.» - Und, wenn es sich irgend machen lässt, eine Drahtseilbahn, die den Naturfreund bis über die Wolken hinaus auf einen strahlenden Gipfel befördert. (Kästner,33);

     д) «пространственные дистанции» - Stilles Wasser, erwiderte die Schaffnerin herablassend, gebe es schon lange nicht mehr, das sei auf dieser Strecke immer so. (Spörrle, 108);

     е) «нахождение внутри» - Ich werde bestimmt nur kommen, wenn niemand auf dem Korridor ist. (Kästner,17);

     ж) «пространственное приближение» - Er steuerte auf die Portierloge zu und hielt eine Postkarte in der Hand. (Kästner,46).

     Б. Модели «временные»:

     а) «покой, промежуток» - Für so'n paar kurze Sätze werden nun die beiden Männer auf vierzehn Tage in die Alpen geschickt!  (Kästner, 9);

     б) «последовательность» - Von Mittwoch auf Donnerstag hat er Gäste. (Тагиль, 305). 

  Литература

1. Кестнер Э. Трое в снегу: Книга для чтения на немецком языке. – СПб.: Антология, 2005. – 192 с.
2. Немецко-русский (основной) словарь: - 5-е изд., стереотип. – М.: Рус. яз.,1998. – 1040 с.
3. Тагиль И. П. Грамматика немецкого языка. С.-П.: КАРО, 2004.- 392 с.
4. Duden. Herkunftswörterbuch. Etymologie der deutschen Sprache. Bibliographisches Institut und F.A. Brockhaus AG, Mannheim. 2001. – 956 S.
5. Duden - Deutsches Universalwörterbuch. 2003. Bibliographisches Institut und F.A. Brockhaus AG, 5. Aufl. Mannheim. PC – Bibliothek Express. (CD-ROM).
6. Langenscheidts Großwörterbuch Deutsch als Fremdsprache. Berlin und München: Langenscheidt. 2001. – 1220 S.
7. Spörrle Mark. Ist der Herd wirklich aus? 2005 by Rowohlt Verlag GmbH, Reinbek bei Hamburg.

 
 
 
 
 
 
 
 
 

     А.С.Балкунова 

     ПРОБЛЕМА КЛАССИФИКАЦИИ НИКНЕЙМОВ 

     Известно, что имена собственные – это существительные, представляющие собой индивидуальное наименование объекта с целью вычленения из класса однородных объектов, поэтому их использование стилистически значимо и традиционно во всех функциональных разновидностях языка.

     В настоящей работе рассматривается особая группа имен собственных, в частности,   никнеймы (ники), появившиеся сравнительно недавно в современном русском языке. Ник, или никнейм в переводе с английского языка (nickname) – кличка, уменьшительное имя, хотя между английским никнеймом и русским понятием никнейма большая разница: «английский никнейм» дается человеку другими людьми, чтобы обозначить его особенные качества, выделить его среди других; а «русский никнейм» человек выбирает сам, чтобы скрыться за ним [Мизин, 2007: 26].

     Никнейм – это   вымышленное имя,  которым пользователи Интернета («юзеры» и «геймеры», «чатлане» и «чатники», «айсикьюшники» и «аутлуковцы», «форумисты» и «форумчане», т. е. пользователи Интернета) заменяют свое подлинное имя. В Википедии – свободной энциклопедии говорится, что никне́йм (никнэ́йм, ник; англ. nickname /nɪkneɪm/ – сетевое имя – псевдоним, используемый пользователем в Интернете, обычно в местах общения (в чате, форуме, блоге) [www. wikipedia.ru].

     Сами пользователи Интернета также дают определение данной лексемы. Так, автор книги «Ники как псевдонимы в виртуальном общении» – дает следующее определение: «ник – это имя, под которым человека знают в чате» [jesola@mail.ru]. Участник Интернет-форума под странным ником Выхода нет написал, что «ник – один из основных способов самопрезентации в Сети. Ники могут много сказать о человеке, зачастую люди выражают ником свои интересы или увлечения. Иногда по нику, как по первому впечатлению, я могу сказать: интересен мне этот человек для беседы или нет» [www. forum.bratsk-city.ru].  А Продавец счастья уверен, что «многие пользователи Всемирной паутины используют ее, в частности чаты и форумы, для создания какого-то собственного иллюзорного виртуального мира, они создают себе новый образ, новую манеру поведения, новую биографию и, конечно, новое имя, как главную деталь нового имиджа. Ники придумываются тщательно, как костюм, предназначенный для маскарада, и часто имеют самый замысловатый вид» [www. forum.bratsk-city.ru]. Серега считает, что ник – «улучшенное самим собою собственное имя», «всяческая шифровка по рабочим или личным причинам», «нежелание пускать кучу народу к себе в частную жизнь» [www. forum. omsk. ru].

     Никнейм может быть производным от обычного  имени собственного, например, Артем, и выступать уже как Тёма, Тёмный. Особенность никнейма состоит в том, что человек сам себя именует, поэтому он  отличается от антропонима, который ему достается от родителей. Ники, такие как «вася», «коля» (именно с такой орфографией!) потенциально не привлекают внимания.  Больший интерес вызывает, например, никнейм Выворотень, сразу понятно, что за человек в сети, что с ним возможно найти некоторые точки соприкосновения и предмет беседы. Некоторые пользователи считают, что в скором времени имена исчезнут. Так, носитель ника Кристоф Линденберг утверждает: «что останутся только ники, поскольку в мире порталов и электронных игр реальное имя не нужно» [www. bashvest. ru].

     Исходя из выше изложенного, можно сделать вывод о том, что никнейм – это, своего рода, псевдоним, имя-маска, за которой прячется реальный человек  в нереальном мире. Виртуальный мир позволяет своим жителям самим выбирать для себя то или иное сетевое имя или прозвище, это зависит, прежде всего, от фантазии человека.

     Феномен сетевого имени  (usernick – юзерник) пользователя Интернета, как один из самых интересных для лингвистики элементов  сетевого общения, несмотря на  свое разнообразие и непредсказуемость,  подчиняется законам классификации, выработанным ономастикой (наукой об именах собственных) и псевдонимикой (наукой о ложных, вымышленных именах).

     Анализ практического материала позволяет согласиться с точкой зрения, что никнеймы вписываются в систему псевдонимики, частной дисциплины общего традиционного литературоведения [www.ingvaranastas.livejournal.com]. Подтверждением тому может служить одна из сопоставительных классификаций псевдонимов и ников, предложенная В.В. Мизиным [Мизин, 2007: 26].

     Автор выделяет дые группы псевдонимов и никнеймов: одни представляют собой видоизмененную подлинную фамилию, другие с фамилией не связаны. В первую группу входят псевдонимы и никнеймы, имеющие написание фамилии и/или имени наоборот (псевдоним Воклещ вместо И.Д. Щелков, никнейм  Кучарп вместо Прачук); имена, образующие анаграмму имени носителя (псевдоним Верзолеб вместо Белозеров, никнеймов таких не обнаружено); отсечение части подлинной фамилии (псевдоним Нивцев вместо Агнивцев, никнейм Дорохов – Doroh); перевод фамилии с иностранного языка на русский или с русского на иностранный (псевдоним Адамантов вместо– Алмазов (алмаз), никнейм libra – с латыни «весы» (человек, рожденный под знаком Весы); аббревиация (псевдоним М. С. – М. Е. Салтыков-Щедрин (подписал повесть «Запутанное дело»), никнейм Чесс (CheSS) – Черепанов Сергей Сергеевич); использование патронимических имен на -ич или отсечение -ич в отчествах на –ович / -евич (псевдоним Серафимович – Александр Серафимович Попов, никнейм: Sergeich (Сергеич). Вторую группу образуют ники, отражающие географический признак (псевдоним Д.Н. Мамин – Мамин-Сибиряк, никнейм Таня-Киев); сочетание имени с качественными прилагательными – френонимы, эйдонимы (псевдонимы Б.Н. Бугаев – Андрей Белый, никнейм Злобный конкурент); литературные и мифологические – геронимы, аллонимы (псевдоним А. П. Вервициотти – Ленский,  никнейм Flegy – самый отрицательный герой− Ранделл Флегг у Стивена Кинга); по названию животных – зоонимы (псевдоним Г.Д. Деев – Деев-Хомяковский, или Хомяк, никнейм кисуля); по роду занятий или общественному положению – титлонимы (псевдоним И.З. Суриков – Крестьянин, никнейм Физик ) [Мизин, 2007: 29].

     Существует классификация ников в зависимости от их психологической составляющей. К ним в первую очередь относятся те ники, которые содержат описание психологического портрета его владельца в целом или частично. Сюда включаются также ники, осуществляющие лишь  идентифицирующую функцию (не содержащие психологические характеристики). К ним относятся случайные наборы букв, или ники, взятые случайным образом, и ники, образованные от собственного имени.

     Отмечается деление никнеймов по таким параметрам как ассоциативный способ образования, фамильный способ образования и свободный способ. Ассоциативный цепочка строится на основе смысловой связи слова с названием, обозначением достоинства или недостатка, например: Умный, Голова; Сексуальный, Любвеобильный,  Агент 007; Сильный – Пауэр – Бицепс – Убийца. Фамильный способ основан на отсечении или добавлении двух слогов фамилии, например: Ворошилов – Шилов. Свободный способ образования, так называемый урбанистический стиль,  используется для развлечения или для привлечения внимания. Это могут быть имена, иногда доходящие до совершенно абсурдных, например: Тетя_Ася_Приехала, О_чем_ребята_базар? [jesola@mail.ru].

       В свободной Интернет-энциклопедии  Википедии  классификация ников представлена с учетом семантики и формы, например, увлечения (Zемфира, Сноубордист), красивые сочетания слов ((Ласковая девочка); провокационные ники  (Сучка); «кокетливо-игривые» (Пушистая киска, Шарон Стоун 095); бессмысленные (вася, вася 095, вася 095 20).

     Встречаются и менее обширные описания: имена мифических и исторических героев (Гектор, Цезарь), символы (J, «;)» ), собственные имена (Елена, Александра) [www. rgp forum.ru]. Помимо перечисленных выделяют ласкательные имена (Солнышко, Катюшка) фан-имена (Антоха Городецкий, Зайка Банни), эльфийские имена ( Галадриэль, Лориэль), сочетания имени и фамилии ( Девон Ризз, Мария де Валуа) [www. forum.bratsk-city.ru].

      Исходя из выше перечисленного, можно сделать вывод о том, что основой для большинства классификаций является классификация псевдонимов. Стоит отметить, что псевдонимы всегда обозначают творческую личность, а никнеймы как условные знаки, представляют собой своего рода визитные карточки, заменяющие реальные имена, которые предъявляются виртуальному обществу для идентификации.

     Наиболее удобной для описания классов никнеймов, на наш взгляд, является классификация Н.А. Емельяновой [http://www.bashvest.ru/].

     Использовав данную классификацию, мы дополнили ее критерием  антропонимичности. В результате схема классификации принимает следующий вид: 

 

     Литература 

     

1. Мизин В.В. Псевдоним – отец никнейма // Русский язык в школе и дома. № 1. 2007. С. 26-29.
2. jesola@mail.ru
3. www. bashvest. Ru
4. www. forum.bratsk-city.ru
5. www. forum. omsk. Ru
6. www.ingvaranastas.livejournal.com
7. www. rgp forum.ru
8. www. wikipedia.ru

 
 

     А.В.Ахмерова 

     К ПРОБЛЕМЕ ФУНДАМЕНТАЛЬНЫХ СВОЙСТВ ГЛАГОЛОВ  

               Глагол, по утверждению многих исследователей, является ядром не только высказывания, предложения, но и в целом языковой системы. Так, например, Мишель Фуко  в своей работе «Слова и вещи» отмечал, что «все именные предлoжения характеризуются незримым присутствием глагoла», и, ссылаясь на высказывание А.Смита о первоначальной форме языка как состоящей из безличных глаголов, представляющих собой глагольное ядро, говорит о глаголе как начале начал для языковой системы. Ученый трактует глагол как «смешанное бытие»,  называя его рубежом речи,  «тo есть в тoчнoсти там, где знаки начинают станoвиться языкoм»  [http://www.philosophy.ru/library/foucault/01/0.html].   

      Аристотель полагал, что материя обладает возможностью действительного многообразия вещей, превращение же возможности в действительность происходит с помощью формы как активного творческого фактора, благодаря которому вещь становится действительной [Спиркин, 2000: 60].

     Опираясь на данное философское положение, мы можем развить мысль о том, что в языке как материальной сущности заложены потенциальные возможности, которые реализуются в речи с помощью многообразия форм. В данном случае мы будем говорить о базовых языковых единицах, содержащих в себе фундаментальные свойства глагола, которые находят свое выражение в полизначности функций.

     Теория фундаментальных глаголов французского языка была разработана Л.М.Скрелиной более тридцати лет назад, между тем именно сейчас может быть востребована в связи с обращением к языковым универсалиям, с развитием новых направлений в лингвистике, в частности,  когнитивного. В качестве фундаментальных глаголов, определяющих общие свойства всех других, выступают глаголы, образующие инвариант глаголов состояния-бытия, глаголов действия и глаголов движения. Важность и значимость описаний свойств фундаментальных глаголов заключается в том, что они представляют собой основу для выявления более частных категориальных характеристик французских глаголов. Созданные Л.М. Скрелиной инвариантные модели содержат в себе различные потенции функционирования. Часть из них реализуется на разных этапах исторического развития языка, другие наблюдаются при анализе его современного состояния [Рянская, 2005].

     В каждом языке имеется определенная часть слов, которые могут обладать базовыми свойствами. Общая глагольная идея процесса, как отмечается в работе Л.М.Скрелиной, оказывается отраженной в трех парах противопоставлений – а) глаголов состояния,  б) глаголов  действия, выражающегося в вовлечении в действие объекта действия, и в) в паре глаголов движения. Эти три пары противопоставлений составляют тот круг понятий, который семантически определяет категорию глагола. Более частные семантические и лексические подразделения глаголов вытекают из указанных трех пар   противопоставлений и соответственно более конкретные  семантико-лексические характеристики глаголов являются частными проявлениями общих глагольных идей состояния, действия, движения [Скрелина, 1973]. Объектом нашего внимания являются глаголы, объединенные общей идеей действия. Это  - глаголы с ядерным значением «делать».

     Замечено, что в ряде европейских языков некоторые глаголы с определенным базовым значением могут легко входить в состав различных конструкций, связанных с выражением времени, аспектуальности, каузации,  состояния и т.д. Участвуя в аналитических образованиях, такие глаголы обладают способностью к изменению объема значения от максимального (самостоятельное употребление) до минимального (роль вспомогательного глагола). Интерес вызывает вопрос, касающийся специфики категориального распределения внутри языков и роли исследуемых глаголов в этом процессе.

     Обоснованной представляется идея отражения в языке процесса познания бытия. Результатом этого процесса является либо универсализация, либо спецификация. Унифицирующую роль может выполнять фундаментальный глагол. Так, французский глагол faire может использоваться в качестве субститута глагола речи. В конструкциях, подобных Il le fait venire, передается идея вовлечения в действие объекта действия. Сходные функции замещения и каузации свойственны в английском языке глаголу do. Для английского глагола make характерно использование конструкций с дополнением, вводимым it, в качестве коррелята.

     Приведенные примеры свидетельствуют о различных путях категоризации мира в языках. Человек в процессе познания окружающей действительности может сравнивать и отождествлять абстрактное с более конкретными представлениями или обобщенными понятиями, используя языковые единицы, наделенные либо конкретной семантикой, либо, наоборот, широким потенциалом значений.

     Таким образом, за тем или иным способом функционирования слов скрываются существенные особенности языков, скрытые от поверхностного взгляда. Глубинный анализ этих явлений позволяет выявить особенности восприятия мира и даже говорить  о том, что в языке фиксируются концепты, наиболее значимые для культуры народа – носителя языка. 

     Литература

1. Рянская Э.М. Теория фундаментальных глаголов  в контексте некоторых тенденций в современной лингвистике // Психосистематика в России и за рубежом (Памяти Л.М.Скрели-ной): Материалы междунар. науч. конф. (28-29 сент. 2005 г., РГПУ им. А.И. Герцена, С-Петербург). – СПб.: Изд-во РГПУ им. А.И. Гер-цена, 2005. С. 43-44.

2. Скрелина, Л.М. Очерк исторического синтаксиса французского языка: Учебное пособие по курсу грамматики и истории французского языка. Минск,1973. 362 с.

3. Спиркин А.Г. Философия. – М.:Гардарики, 2000. 816 с.

4. Фуко М. Слова и вещи: http://www.philosophy.ru/library/foucault/01/0.html